Территория Московского княжества

Первоначально территория Московского княжества было небольшой. Она включала земли по среднему течению Москвы-реки с ее левыми притоками: Рузой, Озерной, Истрой, Всходней, Яузой, Пехоркой, и с правыми притоками: Сетункой, Пахрой, а также верхнее течение р.Клязьмы с притоками Учей, Ворей, Шерной, Вохонкой и Дрезной. Верхнее течение Москвы-реки с городом Можайском принадлежало смоленским князьям, нижнее с городом Коломной – рязанским, рязанские владения доходили на север примерно до р.Гжелки. Московское княжество протянулось на 100-120 километров. В нем было всего три укрепленных города: Москва, Звенигород и Радонеж.
С этого небольшого клочка земли, затерянной среди лесов, началась Россия.
В последней четверти 13 века выявляется выгодное географическое положение Москвы как центра русских земель. Московское княжество меньше всего страдало от внешних врагов. От Литвы его защищало Тверское княжество, а от ордынских ратей – леса и княжества Рязанское, Владимирское, Переяславское и другие. В 1300 г. князь Даниил пошел на рязанские земли и отвоевал у рязанского князя Константина все рязанские владения севернее Оки от Коломны до Серпухова. В 1302 г. Даниил завоевал Переяславское княжество. Затем в 1303 году к Московскому княжеству присоединены земли Можайского князя Святослава. Походы князя Даниила увеличили земли Московского княжества почти втрое: на юге до реки Оки, на западе – до лесов на водоразделе Волги и Днепра. Преемник Даниила – московской князь Юрий Данилович (1303-1325).

Борьба за право великого княжения продолжалась между князьями московскими и тверскими при поддержке Орды. Отомстить Юрию Даниловичу за захват власти, подстрекательство и клевету против своего отца, князя тверского Михаила, решил сын Михаила Дмитрий Грозные Очи. В 1324 г непосредственно в ханской ставке он убил Михаила и за самосуд был казнен ханом Узбеком, который вновь передал ярлык тверскому князю брату Дмитрия Александру. С 1325 по 1340 гг московское княжение принял Иван Данилович Калита, который получил на владимирское княжение ярлык ордынского хана. В его правлении соседние княжества были разорены или обложены данью, земли московского княжества расширились далеко за Волгу.

В 1327 году ордынские послы-баскаки во главе с Чолханом за три года правления   в тверском княжестве своим произволом вызвали гнев и восстание населения против ордынцев. Тогда для подавления мятежа хан Узбек направляет московского князя Ивана Даниловича по прозвищу Калита в разорительный поход для усмирения населения Руси «положил пусту всю землю Русскую», лишь Новгород уцелел откупившись богатыми дарами. Через год Иван Данилович становится полноправным представителем хана Золотой Орды во всех русских землях. Московский князь Иван Калита разорил Ростов, Торжок, ходил в Псков и снял колокола в Твери, перевезя их в Москву.

Рождением Великого Московского княжества можно считать 1328 год, когда Иван I получил ярлык на великое княжение Владимирское и перенес столицу в Москву. Продолжил политику своего отца Ивана I (Калиты) - собирателя русских земель - Симеон Гордый, властный и необузданный, в 25-летнем возрасте отправился в Орду за ярлыком великого князя. Симеон часто обращаясь в Орду, добивался единства действий великого и удельных князей. При Симеоне с 1353 г.  город Верея постепенно закрепился за Москвой. С 1353 по 1359 гг происходит экспансия рязанских земель с обменом в пределы Московского княжества по левому берегу реки Ока до Боровска, Вереи, Лужи, Лопасни. Часть территории малых рек Москвы, входивших в Рязанское княжество переходит во владение Московских князей.

В 1353 году началась эпидемии чумы на Руси. Эпидемия «черной смерти» свирепствовала тогда не только на Руси, но и во всей Европе, унеся от 30 - 40% населения. Чума опустошила и московское княжество, вымирали целые города. Сначала умирает от чумы московский митрополит Феогност, а затем черная чума унесла Симеона Гордого и его сыновей.

После смерти Симеона Ивановича (Гордого) на великое княжение взошел его брат Иван II Красный, так как от чумы умерли оба сына Семена Ивановича со всей его семьей. Иван Иванович Красный, кроткий по характеру, чуть не растерял все нажитое отцом и братом.

По завещанию Ивана I (Калиты) земли Боровска, Перемышля, Ярославца, Серпухова перешли его младшему сыну, Андрею. В 1354 году также умирает от чумы удельный князь Серпуховской Андрей Иванович – младший брат Ивана II Красного. И землями князя Андрея владеет великий князь Московский и Владимирский Иван II Красный – второй сын Ивана I Калиты, вместе с оставшимся сиротой, Владимиром - малолетним сыном младшего брата, Андрея.

Иван II Красный (1326 – 1359 гг)

Иван II (второй сын Ивана Калиты) правил недолго – всего 6 лет. 13 ноября 1359 г. в возрасте 33 лет от чумы умер Иван II Красный - отец Дмитрия Донского. На момент его кончины в московской княжеской семье осталось 3 мужчин, один младше другого. Князь Иван Красный (кроткий) посмертно передает наследство сыну Дмитрию Ивановичу, будущему Дмитрию Донскому и Иоанну. Земли Владимира закрепляются за Москвой, а треть доходов московского княжества остается племяннику, Владимиру Андреевичу. Сыновьям Ивана II, Дмитрию (Донскому) и Ивану, было на тот момент 9 и 5 лет. Иван, младший сын Ивана II Красного, умирает в десятилетнем возрасте в 1364 г.
Его сыну Дмитрию Ивановичу (Донскому) было тогда 9 лет и попечительство над Дмитрием берет митрополит Алексей, который уговаривает нижегородского князя, унаследовавшего престол великого князя, передать власть юному московскому князю Дмитрию. Великому же князю предлагается вернуться в свой нижегородский удел, его дочь в 1366 г. становиться женой Дмитрия Ивановича (Донского). Малолетний Дмитрий, как старший по родовому счету и по возрасту, занял московский престол.
Так, Владимир следом за своим двоюродным братом Великим князем Московским и Владимирским Дмитрием Донским, занимает положение второго лица московского княжеского дома.
Иван II, умирая, оставил сына-наследника и его княжество на попечении московских бояр и митрополита Алексея (в миру Елевферий), близкого московской княжеской семье. Его крестным отцом был Иван Калита. В 1354 г. константинопольский патриарх утвердил Алексея митрополитом всея Руси. Уже при Иване II митрополит Алексей был, по сути, главой московского правительства, а при малолетнем Дмитрии уже официально возглавил его как опекун московского князя. Детство и юность Владимира Храброго и Дмитрия Донского прошли в Москве под опекой московского святителя Алексия.
Серпуховской князь

Московское княжество было в середине XIV века одним из самых населенных в Северо-Восточной Руси. Владимир (в будущем Храбрый) княжил в волостях, принадлежавших его отцу Андрею Серпуховскому, расположенных в бассейнах рек Лопасни, Нары, Пахры и ее притоков Десны,  Мочи и Рожаи, а также реки Северки. В московском княжестве у княжича Владимира были и другие села, и даже часть в самой столице. Но это владение относится скорее к сбору доходов, чем к территориальному управлению. Все остальные доходы поступали в казну Великого князя Московского и Владимирского Ивана Красного – отца Дмитрия Донского. Князь Иван Красный имел доходы от сбора дани для Золотой орды (выход, харадж).  Вскоре умер старший брат Иоанн Андреевич и Владимир стал единственным наследником отцовского удела, который в 1359 году был значительно увеличен по завещанию его дяди — великого князя Ивана Красного. Сначала княжичу Владимиру принадлежала только четвертая часть и лишь затем, по духовной грамоте Ивана Красного, третья часть доходов в виде тамги, мыта, судебных пошлин Великого князя передается шестилетнему племяннику, Владимиру Андреевичу. Московское князья имели преимущественное право самостоятельно собирать дань для выплаты в Золотую Орду, что давало княжичам возможность дополнительного обогащения за счет завышения сборов.

Владимир Андреевич Храбрый (Донской)
Настенная роспись церкви иконы
Божией  Матери «Неупиваемая Чаша»
серпуховского Высоцкого монастыря

Владимир Храбрый (Донской) вошел в историю как один из выдающихся русских князей средневекового периода.  За участие в многочисленных военных походах был прозван Храбрым, а за ключевую роль в Куликовской битве удостоился отдельного титула "Донской". Засадный полк, которым руководил Владимир с опытными воеводами, решил исход Куликовской битвы.                                 
При Владимире Андреевиче Храбром в 1374 г. Серпухов становится центральным пунктом его удела ("заложи град Серпухов дубов в своей отчине"), этот удел стал называться Серпуховским, а князья — Серпуховскими; название Серпуховского князя перенесено было задним числом и на Андрея Ивановича. При внуках его Серпуховский удел раздробился на несколько меньших во главе с городами Боровском, Ярославцем, Радонежем и Перемышлем; вследствие сего некоторым из Серпуховских князей иногда еще носят название князей боровских, радонежских, малоярославецких и перемышльских.
Перемышльское княжество было образовано Юрием Долгоруким в 1152 году. Город Перемышль, о котором речь пойдет позже, в XII веке был окраинным городом зарождавшегося Московского княжества и имел оборонное значение. Но после присоединения в Московское княжество Коломны и сооружения в Серпухове крепости Перемышль утрачивает свое значение. Перемышль был передан сначала в удел князю Андрею серпуховскому. Затем по духовной грамоте боровско-серпуховского князя Владимира Андреевича Храброго Перемышль был дан в удел его пятому сыну – Василию Перемышльскому. Город Перемышль (не стоит путать с калужским Перемышлем) располагался на реке Моче, где впадает в нее речка Колоденка.
В 1388 году, незадолго до смерти Дмитрия Донского у Владимира Андреевича – князя серпуховского был конфликт между двоюродными братьями по вопросу наследования московского престола старшим сыном Дмитрия, Василием. Спор был решен силовыми методами: Дмитрием были арестованы серпуховские бояре. И лишь затем после обещаний Дмитрием Владимиру дополнительных владений, Владимир признал Дмитрия старшим, т.е. отцом, а Дмитриевичей старшими братьями. Впоследствии Василию пришлось договариваться с дядей — Владимиром Андреевичем Храбрым о подчинении последнего в обмен на земельные уступки.
             
Продолжение следует

Ирина Румянцева

Святитель Феогност
Новым митрополитом всея Руси после кончины Петра стал Феогност. Митрополит Петр вместе с Московским князем неудачно пытался указать себе преемника — архимандрита Феодора. Но в Константинополе этому не вняли и, стремясь сохранить контроль над самой богатой митрополией Константинопольского Патриархата, по сути содержавшей в это время не только Патриархию, но и императорский двор, поставили на Киевскую кафедру грека Феогноста. Святитель Феогност прибыл на Русь в том же 1328 г., когда Иоанн Калита стал великим князем. Однако, в отличие от Михаила Тверского дальновидный Калита не стал изливать обиду за неудачу с поставлением своего кандидата — Феодора — на главу Феогноста. Β том же 1328 г. московский князь получил ханский ярлык и таким образом получил законное право на официальное сближение и расположение нового митрополита. Как дальновидный политик, Иван Данилович Калита пошел на любезный прием, и митрополит Феогност не имел оснований не ответить дружбой. Дипломатическое чутье грека, любившего, как и Иван Данилович, усердно умножать свои имущества, подсказало ему, что молодая столица Москва и ее скопидомный князь - это высшая на Руси сила. Поэтому, когда новый митрополит, после недолгой остановки в волынской земле для поставления там епископов, прибыл в 1328 г. на место своего служения, то, побывав в своем кафедральном городе Владимире, прямо переехал на жительство в Москву и этим окончательно утвердил в ней резиденцию кафедры митрополитов на будущее время.

Митрополит Феогност
Преобразование православной Москвы
Тотчас по прибытии в Москву, митрополит Феогност является усердным помощником князя в строении каменных церквей. Β тот момент это имело немаловажный смысл. Святитель знал цену зодчеству как средству влияния на сознание современников. При нем деревянный Кремль Иоанна Калиты украсился каменными храмами. Москва оказалась стольным городом великого княжения и седалищем митрополии, а между тем по своей внешности в сравнении с Владимиром нисколько не соответствовала своему значению и положению. Над ее деревянными постройками только что появилась одна белокаменная точка: новопостроенная небольшая Успенская церковь, предшественница теперешнего Успенского собора. Князь и митрополит планомерно принялись за построение новых каменных храмов. Β 1329 г., следовательно, на другой же год по прибытии митрополита Феогноста, он выстроил две каменных церкви: в честь Иоанна Лествичника (теперь над нею - получившая от нее имя - Ивановская колокольня), и в честь ап. Петра, как придел к Успенской церкви. Вел. князь на следующий год (1330) заложил в своем дворовом монастыре еще каменную церковь св. Спаса на Бору с обителью при ней для иноков Свято-Данилова монастыря), а в 1333 г. построил еще такую же церковь архангела Михаила (впоследствии Архангельский Собор).
Хотя с этими пятью небольшими церквами Москве еще далеко было до великолепного Владимира, тем не менее она приобрела относительное благолепие. Но особенно много прибавило к ее образу прославление чудесами погребенного в ней святителя Петра. Обрадованный этим, князь Иван Данилович приказал вести точные протоколы ο чудесных исцелениях, совершавшихся при гробе святителя, и во славу Москвы прочитывать ο них всегласно в кафедральном Владимирском храме. Это было еще до приезда митрополита Феогноста. Последний по своем прибытии, не в пример своим до-монгольским предшественникам грекам, неблагосклонно смотревшим на канонизацию русских угодников (Бориса, Глеба, Феодосия), охотно согласился на прославление первого московского чудотворца. По этому поводу он даже получил утвердительную грамоту для канонизации от патриарха Иоанна Калеки (1339 г.). Достойно замечания, что св. Петр был первым причисленным к лику святых из митрополитов русских. Это вдвойне должно было радовать Москву, для которой, таким образом, гроб митрополита Петра стал залогом ее всероссийской славы и величия.
Политика и церковь
Великий князь Иван Калита поспешил наладить с митрополитом самые дружеские отношения. Некоторые обвиняли обоих — и князя, и митрополита — в сближении на почве стяжательства. Быть может, отчасти это справедливо, в том смысле, что и митрополит, и князь одинаково понимали важность укрепления финансово-экономического положения Руси и Русской Церкви в условиях начавшегося робкого пока еще процесса централизации и объединения русских княжеств. Стяжательство Феогноста — это не греховная страсть, а суровая необходимость того времени: чем больше земель и имущества принадлежало митрополичьему дому, чем больше людей служило у митрополита, тем больше их становилось свободными от татарской зависимости, ведь это были земли, люди, средства, свободные от выплаты дани ханам. Так что Феогност делал великое дело для Руси, копя средства митрополии. Кроме того, Церкви нужны были средства, чтобы совершать свое служение: заниматься благотворительностью, развитием церковных художеств, монастырским строительством и многим другим, — все это требовало значительных средств. Митрополит должен был иметь собственные средства для того, чтобы оставаться полностью независимым от князей, выполняя свою роль духовного лидера народа и арбитра в княжеских разногласиях и усобицах. Вообще же Феогноста обвиняли в скупости, в первую очередь, те недовольные новым митрополитом бояре, которые за время, прошедшее после смерти Петра, успели разворовать казну и земли митрополичьего дома. Феогност сумел их быстро приструнить, но породил ропот и клевету из уст тех, кто не сумел реализовать своих корыстных планов. Очень скоро после своего приезда на Русь Феогност, как положено, посетивший Киев, потом Владимир, все же полностью перебрался на жительство в Москву. Для этого он, в отличие от Петра, уже имел серьезный повод: в Москве теперь жил великий князь. Поразительно, как грек Феогност, близко к сердцу принимая заботы нового своего Отечества, тонко понимал специфику политической ситуации на Руси. Он сознавал, что единственно верной в условиях татарщины является политическая линия Московских князей, а потому всецело выступил в поддержку Московской династии.
Поддержка духовенством Московских князей
Поддержка церкви обеспечила мос¬ковскому князю преобладание над дру¬гими русскими князьями. С необыкно¬венной силой эта поддержка сказалась в 1329 г., когда князь Иван Калита ходил выгонять из Пскова тверского князя Александра Михайловича, разбитого Калитой в 1327 году. При подавлении восстания и убийстве ордынских баскаков в Твери, хан Узбек предоставил Калите 50-ти тысячное войско для воцарения ханской власти на Руси. Иван Калита прибегнул к по¬мощи митрополита Феогноста, который послал «проклятье и отлучение от церк¬ви на князя Александра и на псковичь».
Православная церковь исполь¬зовала любимое средство римских пап, столь часто издававших интердикты, или отлучения от церкви. Оно было гроз¬ным оружием в руках духовенства, дей¬ствовавшим как удар молота на слабые души суеверных людей: закрывались церкви, прекращалось богослужение, переставали крестить младенцев, венчать вступающих в брак, даже отпевать по¬койников. Страх отлучения заставил Александра Михайловича покинуть Псков, чтобы проклятье не легло на го¬род. Так пишет летописец, симпатизи¬рующий тверскому князю. Новгородский автор говорит проще: «Псковичи выпроводиша князя Олександра от себе». Но именно такая мера спасла жизнь бежавшему от ханского гнева тверскому князю.
Подобная же мера была принята Митрополитом Алексеем в 1365 году, когда через своего представителя Сергея Радонежского закрыл в Нижнем Новгороде все церкви для передачи великокняжеского престола нижегородским князем Дмитрием Константиновичем московскому князю Дмитрию Ивановичу (Донскому), находящемуся под попечительством Алексея. В 1447 году во время борьбы великого князя Василия Васильевича с Дмитрием Юрьевичем Шемякой, русское духовенство обратилось к последнему, увещевая его покориться московскому князю, послание духовенства угрожало Шемяке проклятием церкви. В первой половине XV века послание митрополита Ионы увещевает Псковичей быть верными и послушными власти князя Московского.  В конце XV века митрополит Геронтий угрожает вятичам отлучением от церкви, если они продолжат непослушание московскому князю.
Продолжение следует
Ирина Румянцева

Православная церковь и Золотая Орда

Поставленный Константинопольским патриархом, митрополит Кирилл в течение более чем тридцати лет делал то, что и его греческие предшественники: в качестве главы церкви управлял той единственной административной системой, которая охватывала всю Русь от Карпат до верховьев Волги и от Новгорода до Золотой Орды. Кирилл переносит свою деятельность на северо-восток Руси, в области, непосредственно подвластные татарам, и в Новгород, который только что отразил (под предводительством Александра Невского) нападение тевтонских рыцарей и шведов.
Несомненно, что как для митрополита Кирилла, так и для Александра Невского решающими в том выборе, который они сделали во второй половине XIII века, были соображения реальной политики. В качестве новгородского князя, Александр возглавлял русские войска в двух решающих битвах с западными крестоносцами: против шведов на Неве (1240 г.) и против тевтонских рыцарей на Чудском озере (1242 г.). После смерти отца и брата Андрея, Александр был признан Батыем великим князем Владимирским и подтвердил свою лояльность татарскому хану, который, в отличие от крестоносцев, проявлял терпимость к русской церкви и, более того, вообще к культурному наследию "византийского содружества", в которое входила Русь. Как верно отмечали некоторые историки, интересы Александра и его политика вполне совпадали с интересами и политикой Никейской империи периода ее усиления и упрочения при императоре Иоанне Ватаце. Эта политика строилась на следующих факторах: Монгольская империя неколебима, она ослабляет турок-сельджуков, угрожающих Никее и Константинополю, и ее можно рассматривать как фактическую союзницу против экспансии запада; она контролирует торговые пути между Русью и Византией; она в целом терпимо относится к православной церкви. Если Даниил Галицкий еще мог искать поддержки у западных соседей, то князь Александр Невский надеяться на нее не мог и пошел по пути сближения с Ордой, устраняя своих конкурентов. Для ханов татаро-монгольской империи такой союз был залогом финансового и политического роста.
Митрополит Кирилл, со своей стороны, нес ответственность за паству, большинство которой жило на землях, принадлежавших Александру (и Золотой Орде). Политика лояльности по отношению к Монгольской империи могла только укрепить традиционные и канонические узы между Византией и Русью, интересы которых совпадали.
Сарайская епархия
Никейская императоры, пытаясь наладить взаимоотношения с западной духовной властью, в 1256 году проводят переговры между папой Александром IV и императором Феодором II Ласкарисом. В результате провала переговоров, никейское правительство предприняло шаги в противоположном направлении: к соглашению с татарами. В 1257 году император принял в Магнезии представительное татарское посольство, и почти немедленно византийское посольство отправилось в Золотую Орду.  Наиболее значительными были последствия этих переговоров для Руси. Татарская власть консолидировалась и распространилась на Новгород (который так и не был покорен военным путем) и Галич с Волынью (великого князя Даниила вынудили порвать контакты с западом). Невозможно представить, чтобы эти события произошли без активного участия Александра Невского и митрополита Кирилла.
Татары приказали произвести податную перепись в северной Руси, но летописи специально отмечают, что "игумены, монахи, священники, клирики и все, кто зрит на Пресвятую Богородицу и епископа", податью не облагались.  Десятью годами позже новый хан Менгу-Темир пожаловал митрополиту Кириллу ярлык, в котором расширял категории духовенства, не подлежащие обложению, и другие экономические привилегии церкви.  Более того, в 1261 году в Сарай - ради многочисленной общины находившихся при ханском дворе русских, ради греческих дипломатов, часто приезжавших туда, и других православных посетителей столицы Золотой Орды - был назначен епископ, подчинявшийся митрополиту Кириллу.
В 1269 году епископ Сарайский Митрофан «оставил Епископию свою Сарскую, и отпись своею рукою прислал к митрополиту Киевскому и всея Руси... и пострижеся в схиму». Преосвященного Митрофана сменил епископ Феогност. Тогда же к Сарайской епархии были присоединены «по Дону лежащие церкви». Святитель Сарайский стал именоваться Сарским и Подонским, поскольку область его простиралась от Азиатских пределов по Хопру и по Дону.
Крутицкое подворье
В то же самое время Сарайским епископам приходилось нередко бывать в русских городах, в том числе и в Москве. Для размещения епископа и его многочисленной свиты в столице Московского княжества Сарайскому архиерею необходимо было иметь свое подворье. Даниил Московский, осознавая духовное и государственное значение Сарской и Подонской епархии, подарил место на Крутицах епископам Сарайским. Так возник Крутицкий монастырь, известный как Крутицкое подворье Сарской и Подонской епархии. Здесь епископы Сарайские останавливались при посещении Всероссийских Митрополитов и Великих князей Московских.

В далеком прошлом в народе ходило «Сказание о зачатии царствующего града Москвы и Крутицкой епископии», где говорилось о местности Крутицы, на которой святой князь Даниил Московский первоначально решил поставить свой двор. Но отшельник, живший на том месте, отговорил князя от этого, предсказав, что на Крутицах будут храм и монастырь, что впоследствии и сбылось.
Неудивительно, что подворье возникло именно на Крутицах - близ водной (река Москва) и сухопутной (Николо-Угрешская дорога) магистралей. Направляясь в Орду, Московские князья часто начинали путь по Николо-Угрешской дороге.
Последующие русские князья также не забывали Крутицкое подворье своими милостями. Получивший в 1354 году ярлык на великое княжение Иоанн Иоаннович (Красный) в своей духовной грамоте завещал значительный вклад «к Святой Богородице на Крутицах, себе в память». Святой благоверный князь Димитрий Донской повторил подобное распоряжение в своей духовной грамоте 1371 года. Существует предположение о том, что Великий князь Иоанн II являлся даже ктитором подворья и основателем Успенского храма на Крутицах.
Сарайские епископы продолжали жить в Сарае Великом вплоть до XV века - до того времени, когда церковно-политическое значение Сарая упало вместе с ослаблением Золотой Орды. При Митрополите Ионе, после обретения Русской Церковью автокефалии, Сарайский епископ Вассиан в 1454 году из распадавшейся Орды переехал жить на московские Крутицы. Он имел постоянное пребывание в Крутицком монастыре в Москве и его кафедральным собором был храм во имя святых апостолов Петра и Павла, устроенный епископом Вассианом. Этот храм являлся предшественником ныне существующей соборной церкви Успения Божией Матери, воздвигнутой в 1665-1689 годах. Таким образом, кафедра Сарайских архиереев утвердилась на Крутицах. Крутицкие владыки из почтения к древности именовались по-прежнему Сарскими и Подонскими.
В продолжение всего «монгольского» периода Церковь, проявляя внешнюю покорность кипчацким ханам, несомненно, стремилась содействовать «собиранию Руси». Старание Церкви упрочить свое положение, благодаря покровительству ханов, совпадало со стремлением создания единого Русского государства, удерживая в то же время народ от обреченного на неудачу прямого сопротивления Орде. Церковь, поддерживая дипломатические отношения с Ордой, преследовала общерусские интересы.
Укрепление церковной связи с Ордой
В свете этих событий мы можем лучше понять политику императора Михаила Палеолога в конце его правления, когда он, разочаровавшись в перспективах Лионской унии (1274 г.), склонился к союзу с татарами и Генуей. Мы уже видели, что русская митрополия игнорировала "униатство" Михаила, что даже после смерти великого князя Александра Невского в 1263 году она следовала политике лояльности по отношению к татарам и сопротивлялась посягательствам запада. Возможно, что митрополия, под нажимом хана, оказывала давление на Византию, чтобы удержать империю от союза с папством. Русские источники говорят о той роли, которую сыграли в установлении дипломатических контактов между Византией и Золотой Ордой епископ Саранский (который мог быть и греком) и русский митрополит.
Сарский епископ Феогност трижды ездил в Константинополь, где был весьма уважаем, как ученейший Сарайский архипастырь. Причем, во второй раз, в 1279 году, он ездил не только по церковным делам, но и по поручению хана Менгу-Тимура в качестве ханского посла к императору Михаилу Палеологу, тестю Ногаеву. Об этом свидетельствует сохранившееся летописное сообщение: «епископ Феогност зимой 1279 года «вернулся из Грек, послан митрополитом [Кириллом] к Патриарху и царем Менгутемером к царю Михаилу».
Согласно Никоновской летописи, епископ Саранский Феогност был послан в Константинополь "высокопреосвященным Кириллом, митрополитом Киевским и всея Руси" и "царем ордынским" Менгу-Темиром к патриарху и греческому императору Михаилу Палеологу. Он вез "письма и дары" и от митрополита, и от хана.  Вряд ли можно сомневаться, что эти письма были связаны с помощью, которую оказывали татары Михаилу в его противостоянии Венеции и Анжуйской династии. Незамедлительно после смерти императора в декабре 1282 года уния с Римом была расторгнута, и Константинопольский патриархат вернулся к православию.
Известно, что епископ Феогност по поручению митрополита Кирилла представил 12 августа 1276 года Патриаршему синоду в Константинополе вопросы относительно правил церковной службы. Большинство вопросов, заданных епископом Феогностом, были вызваны теми новыми условиями служения русского духовенства, в которых оно оказалось в Орде. Особенно интересны следующие вопросы епископа Феогноста: «Как подобает крестить несториан? Можно ли "освященную Трапезу" переносить с места на место и употреблять в богослужении? Собор ответил утвердительно с добавлением: "Ходящие люди (т.е. кочевники) не имеют себе упокойна места"». Обсуждался также вопрос о татарах, желавших принять Святое крещение: «Приходящим от татар креститься и не будет велика съсуда, в чем погружать ему?». На это собор дал благословение крестить песком за отсутствием воды.
Отсюда можно заключать, что Сарайский епископ окормлял не одних только русских и греков, расселившихся к тому времени по территории Золотой Орды, но и самих ордынцев-кочевников, принимавших святую веру. В Православие перешло значительное количество тюрко-татарского населения ордынских земель, в том числе немалое число представителей ордынской элиты. Известно несколько случаев обращения к христианству лиц даже из ханских и княжеских фамилий, равно как ханских вельмож, мурз и других именитых татар.
Максим, преемник Кирилла, грек по происхождению, в 1283 году, сразу после поставления в митрополиты, предпринял поездку в Орду.
В 1300 году этот же митрополит, по-прежнему именуемый митрополитом "Киевским и всея Руси", перенес свою постоянную резиденцию во Владимир, где и умер в 1305 году. (33) Это событие - подготовленное деятельностью Кирилла - стало причиной многих важных изменений, которые ознаменовали XIV столетие.

Христианизация ордынцев
Весьма частым явлением были браки между русскими и ордынцами. Особенно, чтобы обеспечить поддержку и благоволение хана русские князья женились на знатных ордынских женщинах. Ордынки принимали христианство при вступлении в брак с русскими князьями. Уже в 1257 году князь Глеб Васильковыч Ростовский женился у Великого хана в Монголии. Дочь хана Менгу-Тимура в 1279 году вышла замуж за святого князя Феодора Ростиславича Ярославского и Смоленского. Невеста приняла святое крещение с именем Анна. После нескольких лет совместной жизни в Орде, при доме родительском, супруги переселились в Ярославль. Там Анна построила церковь во имя архангела Михаила и другие храмы, часто посещала обитель святого Спаса, любила читать Божественные книги и вообще заботилась более всего о жизни благочестивой. В 1302 году в Орде женился князь Константин Борисович. Нет сомнения, что супруги прочих женившихся в Орде русских князей были христианки. Надо заметить, что и сам Александр Невский по материнской линии был внуком хана Кончака.  Елена Глинская - мать Ивана Грозного, была рождена от потомков хана Мамая.
Из числа других татар, знатных и незнатных, принявших в России святую веру, известен бывший Устюжский баскак, богатырь Багуй (иначе Буга). В 1262 году, когда татары производили поголовную перепись и устанавливали новую систему налогов - подушную, тогда по многим городам народное вече взволновалось и перебило численников и баскаков. Багуй, узнав, что жители Устюга хотят и его умертвить, изъявил намерение креститься и был назван в святом крещении Иоанном. Тогда улеглось все народное волнение против него, были забыты его обиды и притеснения. Впоследствии Иоанн отличался особой набожностью и добродетелями, чем снискал любовь и уважение народа. Иоанн построил на Сокольничьей горе, где он прежде забавлялся охотой, монастырь и устроил церковь во имя своего ангела - святого Иоанна Предтечи. Известны так же: ордынец Кочев, пришедший к великому князю Димитрию Иоанновичу Донскому, в крещении Онисифор, родоначальник Поливановых. Мурза, пришедший к тому же князю из Большой Орды, в крещении Спиридон, родоначальник Строгановых. Олбуга, бывший послом у того же князя и крестившийся, родоначальник Мячковых. Мурза Салахмир, в крещении Иоанн, прибывший к рязанскому князю Олегу и женившийся на сестре его Анастасии. Ордынец Кичибей, в крещении Селиван, прибывший к рязанскому князю Феодору Ольговичу, родоначальник Кичибеевых. От крещеных ордынцев тянутся линии дворянских родов и русской национальной элиты ордынского происхождения: Аксаковых, Алябьевых, Ахматовых, Бердяевых, Бибиковых, Булгаковых, Буниных, Гоголей, Горчаковых, Карамазовых, Карамзиных, Киреевских, Корсаковых, Кутузовых, Мещерских, Милюковых, Мичуриных, Рахманиновых, Сабуровых, Салтыковых, Строгановых, Суворовых, Тимирязевых, Третьяковых, Тургеневых, Турчаниновых, Тютчевых, Ширинских, Шахматовых, Шереметевых, Уваровых, Урусовых, Ушаковых, Юсуповых, и многих других - это все принявшие христианство татарские фамилии.
В первый период московских и ордынских отношений у Руси была надежда на христианизацию Орды. Православная вера, несомненно, приобретала себе последователей между ордынцами. Хан дозволял Сарайским епископам обращать в христианство своих азиатских подданных. В городах Золотой Орды существовали православные церкви, часовни и монастыри, была устроена и Сарская епархия. Русские князья, бояре, купцы, ремесленники проживали в улусах, а вельможи и купцы ордынские в Москве и в других городах Руси
Но, несмотря на принятие христианства частью ордынской элиты, христианская миссия в Орде не увенчалась полным успехом. Орда в ХIV веке приняла ислам. В 1312 году Тохту Узбек объявил ислам официальной религией. Руси это никак не коснулось, и она сохранила православие.

Продолжение следует

                                                                                                                          Ирина Румянцева